Перед страданиями жертв блокадной эпопеи бледнеют самые трагические истории прошлого. Человечество не знает
другого такого примера массового героизма, милосердия. О куске хлеба, который голодный отдавал голодному, о том, как, прижимаясь под огнём к земле, человек стремился вперёд, чтобы помочь другому человеку, – никогда не забудет свидетельница этих событий, уроженка Ленинграда, жительница села Георгиевки(-ныне покойная) Валентина Васильевна Блинова.
Родилась В.В. Блинова в славном городе на Неве, отец её был военным инженером, мать – военным врачом-хирургом
Затянуто мглой небо. Сквозь пелену чёрного воздуха едва угадываются очертания зданий. Нудно и тоскливо завывает ветер,
крутит позёмка снежные жгуты. Сухие снежные колючки жалят и жгут лицо. По улице сквозь снег и ветер бежит девочка. Услышав гул самолёта, она, как маленький зверёк, припадает к земле, заползает в подворотни. Но не выпускает из рук сеточку с хлебом, а в кулачке крепко зажаты продовольственные карточки…
Взрывом меня отбросило к стене, – вспоминает Валентина Васильевна. – Это была первая бомбёжка. Летят камни и комья земли, рушатся здания. Люди, застигнутые врасплох, бегут в укрытия. Я ткнулась лицом в грязь, инстинктивно начала шептать: «Матушка-Владычица, спаси!»
Не час и не два семилетняя девочка добиралась до дома больше суток. Пряталась под какой-то лестничной клеткой, укрывалась в подвале, ползла среди обломков и поверженных зданий, бежала меж горящих домов. И всё прижимала к себе
хлеб и карточки, так как понимала: в них – жизнь всей семьи. Не может она оставить своих близких без пропитания.
Война, как известно, началась внезапно. Но уже с 8 сентября город Ленинград был окружён блокадным кольцом, которое сжималось всё туже и туже. В сентябре же по наводке были разгромлены и сожжены Бадаевские склады с продовольствием. Сгорели тысячи тонн муки, сахара, круп, масла. Люди толпами ходили в эти места, пытаясь собрать то, что уцелело, – смешанные с землёй остатки пищи.
Померкло электричество, встал городской транспорт, замёрз водопровод. За водой ходили к реке. В домах от страшного
холода разморозились батареи, из них вытекла вода да так и осталась стоять мёрзлым столбом. Топили только железную «буржуйку» на кухне, куда жильцы коммуналки несли всё, что могло гореть: мебель, вещи, книги. Всё меньше и меньше давали хлеба. Голод…
Хлеб нам не разрешали есть сразу, говорили: «Положи за щёку маленький кусочек и соси». И мне думалось, что после войны я никогда вдоволь не наемся хлеба. О другой вкусной пище и не думала…
Изнуряли и мучили бомбёжки и обстрелы, не давая отдыха ни днём ни ночью. Иногда они вообще были беспрерывными. У нас имелась пустая консервная (довоенная) банка. Выйдя из бомбоубежища, черпали ею снег, растапливали на огне и, едва успев попить этого «супа», опять со звуками сирены бежали в укрытия.
Кошмарные и чёткие воспоминания преследуют меня всю жизнь.
Мы часто меняли квартиры из-за бомбёжек, превращавших дома в руины.
Умерли от голода отец и младший брат. Хоронить их не было сил, пять суток застывшие, почерневшие тела лежали в холодной квартире.
Похоронная команда не успевала убирать из домов и улиц покойников. Никаких гробов, христианских обрядов. Кидали их,
как дрова, в грузовую машину. Не было слёз у родных. Многих ждала такая же участь – смерть от голода. В городе не осталось ни собак, ни кошек.
Потеряв мужа и сына, мама совсем лишилась здоровья и в госпитале работать не могла. Она слегла. Нас решили эвакуировать, а ехать было некуда – родных в Белоруссии уничтожили фашисты. Оставалось только одно: тяжело раненный солдат, которому мама сделала операцию и закрыла собой во время бомбёжки, дал нам свой адрес и велел обратиться к его семье. Солдата звали Кизилев Иван Тихонович. А семья его жила в селе Колтубанке Бузулукского района Чкаловской области. Иван Тихонович написал жене: «Мотя, прими как родных, они так настрадались и мне жизнь спасли».
На сборы нам дали 30 минут. С одной сумкой в руках добрались до сборного пункта. Путь лежал через Ладожское озеро. При переправе беженцев непрерывно бомбили. Были человеческие жертвы. Более месяца в теплушках поезда мы двигались в тыл. Кормились подаяниями, продавали последние вещички, которые смогли захватить с собой. Во время длительных остановок мама и другие женщины ходили к местным жителям, просили милостыню.
В Колтубанке встретили радушно, окружили теплом и заботой. Там я окончила семь классов и поступила в педагогическое училище в Бузулуке. Мама беспокоилась по поводу моего несносного характера: «Перебьёшь учеников». Слава Богу, этого не случилось. Мать медленно угасала.
Мы могли бы жить богато, если бы мама не сдала в фонд обороны найденные мною в развалинах одного из домов драгоценности. Она не оставила себе ни одной вещички и никогда не жалела об этом.
В 1952 году она умерла. В чужом краю, в огромных степях я осталась одна-одинёшенька. Моя одноклассница Лиля Струюва уговорила своих родителей взять меня в свою семью. Они взяли. В 1954 году мы окончили учёбу. Распределили нас в Александровский район. В Казанской школе приняли с радостью специалистов было очень мало.
Семь лет Валентина Васильевна преподавала русский язык и литературу в Казанке. Многие ученики были всего на год-два
моложе учительницы. Но трудностей она не испытывала.
А блокада сквозь годы давала о себе знать. Юная учительница часто болела, недуг сковывал тело. В 1961 году, желая совместить лечение и учёбу, поступила в Оренбургский пединститут на историко-филологический факультет. Очно. Окончила его без единой «четвёрки». Валентину приглашали работать в институте, но не позволяло здоровье.
Вернулась в Казанку, деревню, которая теперь была родной.
Только Казанке не суждено было жить долго: как не имеющую перспективы развития деревню оставили без поддержки,
люди постепенно разъехались по другим сёлам
Два года трудилась Валентина Васильевна в Озёрской школе учителем истории и завучем, а в 1967 году была переведена в Георгиевку. Там проработала 30 лет завучем. Общий педстаж у В.В. Блиновой – более 40 лет.
Полвека беззаветной, самоотверженной любви к беспокойной профессии педагога отмечены для В.В. Блиновой знаками
«Отличник просвещения РСФСР», «Отличник народного образования». Имеется у неё и значок «Житель блокадного Ленинграда».
